муравейник

- Маманя, какая ты сейчас? хоть бы одним глазком тебя увидеть, ничего больше не надо... - так любил я мечтать каждый раз, засыпая в неуютном деревянном сарае. Надо ли говорить, что детство мое прошло с бабушкой и дедушкой в селе Телеши. Ни матери, ни отца я тогда так ни разу и не увидел.
 Я был счастливым и несчастным одновременно, я безумно любил бабушку и ненавидел, боялся сурового деда, казавшегося мне чуть ли не исчадием ада. Еще в детстве нас, ребят, все время стращали: "вот, не будете слушаться, не сделаете того-то... дед Кузьма возьмет отведет  в глубоку яму огненную, кинет туда да там и оставит"...
В 11 лет я потерял их нахуй. Стояла сухая осень, ночи были душные и ветряные. Чья изба тогда загорелась, не берусь сказать,  только сгорела и наша вместе со многими избами сельчан, а вместе с ней бабушка и дед. Тогда то я и остался один в этом мире.
Меня распределили в интернат некоего Города. Помню, как повели знакомиться с группой, а я боялся не то, чтобы шелохнуться, даже лишний раз моргнуть. Воспитатель называл имена, что-то даже спрашивал, но я мужественно молчал, пялясь исподлобья. Тогда-то кажется надо мной взял шефство самый ебанутый из всей этой своры - Серега. Хуй знает чем я ему приглянулся, но он сразу, как ушел воспитатель, загородил меня ото всех и прошипел: - Он мой, тронет кто, ебальник снесу нахуй!
Так я почти получил новую семью. Правда в каждой семье свои правила, эта была не исключением. Каждые выходные двое выходили в Город просить, воровать, отнимать деньги. Их прикрывали, воспитатели тоже получали какую-то часть, потому молчали и не пиздели никому и ничего. Система напоминала муравейник, где работяги ебались от зари и до зари во благо Матки.
Мне было чуть легче, чем остальным. Можно сказать, что и в Городе я был всего лишь раз, и то под присмотром Сереги. Я как тень ходил за ним, у нас даже была отдельная комната.
Через три года произошло объединение соседнего городского интерната с нашим. На очередной вылазке Серегу подставили. "Среди новых нашелся ебучий стукач. Ты главное держись, мы тебя не бросим. Теперь ты будешь за Серегу!", - эти слова я выслушивал двумя днями позже от осиротелых работяг, а утром следующего дня во время прогулки я услышал крик. Тесный круг мешал разглядеть что-то страшное, чего нельзя было отвратить. Сергей валялся с вывернутыми ногами лицом вниз, из него, как из огромного красного озера, в разные стороны текли реки крови. Я отвернулся и прикрыл глаза.
Никто не должен знать, что это я
  его
       у...